Christ in the wilderness Ivan Kramskoy (1837-1887)

КАРТИНЫ КРАМСКОГО
В пустыне бремя велико,
Велик и пост Христа – пространный,
Чтоб против силы окаянной
Сказал своё на сто веков.

А вот у гроба мать. Её
Сознанье горя сжали клещи.
А жить – и долго ей ещё -
Бесчувственною, хуже вещи…

О ХИЛИАСТИЧНОСТИ СОЗНАНЬЯ
Куда ты бежишь?
Служебная суета, смазанная мазью несправедливости – как ты её понимаешь (всякое утеснение тебя мнится несправедливостью; всякое – без попытки разобраться в его сути), надоевшие семейные дрязги; и ранние сумерки, в которых рождается тоска по свету, и надо в магазин за продуктами, и денег нет на новый компьютер сынишке, и телевизор бомбардирует сознание ядрами негативной информации и обстреливает шрапнелью глупости, и бессонница, а подниматься в рань несусветную, ибо служба, служба…
Так куда ты бежишь?
Возможно хочу ускользнуть от суммы всего, известной как жизнь в иную данность – данность, над которой сияет вечный торжественный полдень справедливости и любви?
Лучшие – наиболее передовые что ли – участки мозга всегда настроены на световую волну; лучшие – пусть безвестные, слабо влияющие на жизнь. Тайна справедливости вшифрована в совесть. Не мысля о праведности, толком не зная о ней, путая её со святостью – подсознательно любой из нас стремится в царство справедливости и света.
Хилиастичность человеческого сознанья – как основа основ будущего.
Что в Апокалипсисе сказано прямо? И меч, выходящий из уст ангела есть речь…Ткань символов не расплетается, и жизнь остаётся жизнью – низовой, муравьиной – но светлая волна хилиастичности оживает в мозгу, маня в даль дивную, призывая меняться, совершенствоваться.
Вот туда и бежим – в осовремененный, таинственный Китеж – неосознанно, сбрасывая ломти повседневности; туда, куда зовёт хилиазм – хилиазм сознанья, пусть и не обозначенный так терминологически, но вшифрованный в сложную систему мозга…